««Потерянный рай». Ветхозаветные образы и идейный смысл
Рай
В изображении надземных пространств Данте следует воззрениям Средневековья.
Недвижный земной шар окружен атмосферой, которая в свою очередь окружена сферой огня. Над сферой огня концентрически расположены девять вращающихся небес. Из них первые семь - небеса планет: Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера и Сатурна. Восьмое небо - небо звезд. Каждое из этих небес представляет собою прозрачную сферу, вместе с которой движется укрепленная в ней планета или же, как в восьмом небе, все множество звезд
Эти восемь небес объемлет девятое, Кристальное небо, или Перводвигатель (точнее: первое движимое), которое увлекает их в своем вращении и наделяет их силой влияния на земную жизнь.
Над девятью небесами Птолемеевой системы Данте, согласно с церковным учением, помещает десятое, недвижный Эмпирей (греч. пламенный), лучезарную обитель Бога, ангелов и блаженных душ, "верховную храмину мира, в которую весь мир заключен и вне которой ничего нет". Таким образом, в Раю - десять сфер, подобно тому как в Аду и в Чистилище - по десяти кругов.
Если в Аду и Чистилище путешествие Данте, при всей его необычайности, напоминало земные странствия, то в Раю оно совершается уже вполне чудесным образом. Поэт, смотря в глаза Беатриче, обращенные к высоте, возносится от неба к небу, причем не ощущает самого полета, а только видит всякий раз, что лицо его спутницы стало еще прекраснее.
Данте было около девяти лет, когда он встретил маленькую Беатриче Портинари, вступившую тоже в свой девятый год. Этим именем озарена вся его жизнь. Он любил ее благоговейной любовью, и велико было его горе, когда, уже замужней женщиной, она умерла двадцати пяти лет от роду. Образ "преславной владычицы его воспоминаний" претворился в мистический символ, и на страницах "Божественной Комедии" преображенная Беатриче, как Высшая Мудрость, как Благодатное Откровение, возносит поэта к постижению Всемирной любви.
Данте и Беатриче погружаются в недра каждой из планет, и здесь глазам поэта является тот или другой разряд блаженных душ: в недрах Луны и Меркурия - еще сохраняя человеческие очертания, а в остальных планетах и в звезд - ном небе - в виде лучезарных огней, выражающих свою радость усилением света.
На Луне он видит праведников, нарушивших данный ими обет, на Меркурии - честолюбивых деятелей; на Венере - любвеобильных; на Солнце - мудрецов; на Марсе - воителей за веру; на Юпитере - справедливых; на Сатурне - созерцателей; в звездном небе - торжествующих.
Это не значит, что та или другая планета - постоянное место пребывание этих душ. Все они обитают в Эмпирее, созерцая Бога, и в Эмпирее Данте вновь увидит их, сначала в образе благоухающих цветов, а затем сидящими в белых одеждах на ступенях райского амфитеатра. На планетах они являются ему толь - ко для того, чтобы, применительно его к человеческому разумению, наглядно показать степень дарованного им блаженства и поведать о тайнах Неба и судьбах Земли. Такой композиционный прием позволяет поэту представить каждую из небесных сфер населенной, подобно кругам Ада и уступам Чистилища, и придать описанию надземных пространств большое разнообразие.
Автор стихотворения, Марина Ивановна Цветаева, поэт Серебряного века, не относится ни к одному литературному направлению. Стихотворение "В раю" было включено во второй сборник "Волшебный фонарь" (1912). История создания стихотворения, воссозданная самой Цветаевой и прокомментированная А. Саакянц, любопытна. "В раю" было послано на конкурс, организованный Брюсовым (в качестве темы были заданы строки из "Пира во время чумы" Пушкина: "Но Эдмонда не покинет Дженни даже в небесах"). Как настаивала Цветаева, стихотворение было написано до объявления конкурса. Но даже если это так, то, посылая свое произведение на конкурс, организованный Брюсовым, Цветаева не могла не вступить в своеобразный спор-диалог с ним.
Безусловно, не может быть уверенности, что Цветаева помнила брюсовское стихотворение 1903 г. "К близкой", включенное, однако, и в "Пути и перепутья", но на уровне исследования сходства и различия поэтики двух художников возможно сравнить цветаевское "В раю" и названное стихотворение Брюсова. Оба произведения - брюсовское в большей степени, цветаевское в меньшей - восходят к жанру любовного послания. В обоих - сходство в теме: размышления о любви, перешагнувшей смерть. Сама тема не новая для мировой лирики, но излюбленная символистами и Брюсовым. В стихотворении Брюсова земное предстает как "былое", душа - "преображенной", "от всех условий бытия... отрешенной". Возникает традиционная для лирики ситуация: лирический герой, мир которого венчает "бездонные высоты", вызывает к любимой и она отвечает на зов из бездны. Так любовь и космос оказываются равновеликими.
Совсем по другому решается эта тема у Цветаевой. Если лирический герой Брюсова "былое отряхает", то над лирическим героем Цветаевой прошлое не потеряло свою силу: "Воспоминанья слишком давят плечи, Я о земном заплачу и в раю". Цветаева декларирует приверженность земному. И совершенно неожиданен финал стихотворения Цветаевой. У Брюсова размышления о смерти должны были подчеркнуть силу любви лирического героя, Цветаева же подчеркивает трагическую обреченность любви и в земном мире, и в некоем небытии: "Ни здесь, ни там, - нигде не надо встречи, И не для встреч проснемся мы в раю!".
Однако по своей системе приемов "В раю" во многом сходно с символистской вообще и с брюсовской, в частности, лирикой. Это сказалось и в использовании повтора начальной строки из первой строфы в последней строфе ("Воспоминанье слишком давит плечи..."), и в широко распространенном с легкой руки Брюсова ритмическом перебиве в последней строке первых трех строф. Цветаева прибегает к перекрестной рифмовке четверостиший, но вторая и четвертая строки не совпадают, последняя как бы усечена:
Где сонмы ангелов летают стройно
Где арфы, лилии и детский хор,
Где все покой, я иду беспокойно
Ловить твой взор.
Впоследствии Цветаева сделает, перебив одним из важнейших своих приемов, придав тем самым русской «книжной» поэзии новое качество, сближающие ее с народным стихосложением, но генетически этот прием будет восходить к Брюсову.
Ответить
Я о земном заплачу и в раю,
Я старых слов при нашей новой встрече
Не утаю.
Где сонмы ангелов летают стройно,
Где арфы, лилии и детский хор,
Где всё покой, я буду беспокойно
Ловить твой взор.
Виденья райские с усмешкой провожая,
Одна в кругу невинно-строгих дев,
Я буду петь, земная и чужая,
Земной напев!
Воспоминанье слишком давит плечи,
Настанет миг,- я слез не утаю…
Ни здесь, ни там,- нигде не надо встречи,
И не для встреч проснемся мы в раю!
Анализ стихотворения «В раю» Цветаевой
Ранняя лирика Марины Ивановны Цветаевой бескомпромиссна и безаппеляционна. Собственные чувства она ставит превыше всего, земное ей однозначно дороже небесного.
Стихотворение написано в 1910 году. Поэтессе в эту пору 18 лет, уже выпущен дебютный сборник, обративший на себя сочувственное внимание В. Брюсова. Именно он, кстати, и посоветовал ей принять участие в литературном конкурсе. По жанру – любовная лирика с философским подтекстом, по размеру – ямб с перекрестной рифмовкой, 4 строфы. Лирическая героиня – сама автор. Композиция кольцевая. Интонация, как всегда, бунтарская. О каком-либо сильном любовном увлечении М. Цветаевой того времени ничего не известно, возможно, это вживание в образ страстно любящей женщины, маска, почти приросшая к лицу девушки.
В каждой строфе рефрен с вариациями: «я о земном заплачу и в раю». Земное, старое, из смертной жизни – вот то, что она знает, понимает, любит. Здесь и сейчас. «Арфы, лилии и детский хор»: католическое по духу представление о рае. Впрочем, она ведь какое-то время училась в католической школе в Европе. Лубочные, слащавые образы. Но виноват ли рай, что его представляют таким? «Ловить твой взор»: страстная натура жадно ищет взаимного поглощения, растворения друг в друге. Постоянная упрямая антитеза: все покой, я буду беспокойно. «Виденья райские с усмешкой провожая»: она обезопасила для себя вышеестественный мир, поэтому дерзка. Даже полагает, что рай – проходной двор, куда берут всех и все предоставлены сами себе. «Земная и чужая»: почему же она помещает себя здесь? Возможно, героиня уверена, что ее избранник точно будет в раю, а значит, и она – его возлюбленная. «Я слез не утаю»: похоже, ее герой причинял ей боль. Поэтому – «нигде не надо встречи». Мотив смерти как сна. И финальный аккорд: не для встреч проснемся мы в раю. Для чего же? Поэтесса не объясняет, наверно, ей самой надо было это хорошенько обдумать. Скорее всего, здесь просто говорит обида уязвленного сердца. Любопытна параллель со стихотворением К. Бальмонта «Я не хотел бы жить в раю». Излагаются схожие настроения, взгляды, однако поэт честно называет свое . Анафора: 1 и 13 строки, где. Эпитеты: невинно-строгих, стройно. Метафора: ловить взор. Пара восклицаний и жалобная строка с многоточием.
Произведение «В раю» М. Цветаевой участвовало в творческом конкурсе, организованном В. Брюсовым в 1910 году.
Еще молодым Джон Мильтон мечтал создать эпическую поэму, которая прославила бы английский народ. Первоначально он думал написать религиозное эпическое произведение. Самый замысел поэмы был тесно связан с пуританским религиозным искусством.В 1630-х годах план эпического полотна, задуманного Мильтоном, изменился. В этом нашло свое отражение идейное развитие поэта: замысел принял более конкретный национальный характер. Мильтон хотел создать «Артуриаду» – эпопею, которая возрождала бы сюжеты романов «Круглого стола», воспевала бы подвиги легендарного короля Артура – вождя британских племен в их борьбе против англо-саксонского нашествия.
Однако ни в 1630-х, ни в 1640-х годах Джон Мильтон не смог приступить к осуществлению замысла эпической поэмы. Только опыт 1650 – 1660-х годов помог ему создать (1658-1667) поэму «Потерянный рай», о которой он думал в течение долгих лет.
Анализируемая поэма
Анализируемая здесь поэма «Потерянный рай» состоит из 12 песен (Мильтон называет их книгами), в ней около 11 тысяч стихов. Написана она так называемым «белым стихом», близким к русскому пятистопному ямбу.В 1660-х годах, после окончания английской революции и реставрации Стюартов, Мильтон хотел всем замыслом своей поэмы призвать не к восстанию против реакции, а к собиранию духовных сил, нравственному, моральному совершенствованию.
Русский критик Белинский назвал поэму Джона Мильтона «апофеозой восстания против авторитета», подчеркнув, что революционный пафос поэмы ярче всего выражен в образе Сатаны. В этом и заключалось противоречие поэмы: мятежник и гордец Сатана, побежденный, но продолжающий мстить богу, должен был стать отталкивающим персонажем, должен был вызывать осуждение читателя, а он, несомненно, оказался самым сильным образом поэмы. Мильтон хотел опоэтизировать идею нравственного совершенствования, но «Потерянный рай» воспринимался как призыв мужаться и продолжать борьбу.
Поэме Мильтона присуще и своеобразное чувство историзма. Мильтон показывает, что люди, выйдя из рая и лишившись тех идиллических счастливых условий, в которых они жили до «грехопадения», вступили в новый, высший период своего развития. Беспечные обитатели «божьего сада» стали мыслящими, работающими, развивающимися людьми.
Анализ показывает
Анализ показывает, что «Потерянный рай» – прежде всего поэма борьбы. Недаром Мильтон в начале девятой книги уверенно говорит, что избрал сюжет более значительный и героический, чем любой из его предшественников, обращавшихся к жанру эпопеи. Действительно, «Потерянный рай» – героический эпос, созданный поэтом, который, хотя и не участвовал лично в войнах своего времени, сумел показать грозную стихию войны, ее страшный и кровавый труд, а не только парадные схватки героев, воспел отвагу и доблесть своих современников.Эпические черты «Потерянного рая» заключаются не только в пространном описании вооружения и одежды борющихся сторон, но и в известном гиперболизме (это касается особенно Сатаны), и в параллелизме (бог, его пэры, его войско – и Сатана, его пэры, его войско), и в том, как трижды Сатана начинает говорить, обращаясь к войску, и трижды смолкает.
В «Потерянном рае» эпична и система сравнений. Характеризуя своих героев, Джон Мильтон не раз прибегает к развернутым эпическим сравнениям, которые широко использованы в поэмах Гомера и Вергилия. Так, во второй книге поэмы Сатана сравнивается с флотом, грифоном, кораблем Арго, Улиссом (Одиссеем), опять с кораблем.
Но не одни гигантские батальные сцены увлекали Мильтона. При всей своей эффективности они были только гениальными вариантами уже существовавших батальных сцен, известных по другим эпопеям. Доведя «Потерянный рай» до решительной схватки «добра и зла» в девятой книге, Мильтон отказался от эпической батальной поэтики и показал эту схватку не в виде нового космического побоища, а в диалогах и монологах людей. Поле боя – залитые солнцем луга Эдема, и его оглашают не трубы серафимов, не грохот несущихся колесниц, а птичий щебет.
Переходя от космических масштабов к описанию психологии человека, делая анализ душевного мира героев основным объектом изображения, Джон Мильтон выводил «Потерянный рай» из русла эпопеи. До сих пор, как и полагается в эпосе, события все же преобладали над персонажами. Но в девятой книге многое меняется. Эпическая предыстория (ибо все-таки повесть Рафаила о Сатане – только предыстория) уступает место острому драматическому конфликту, в ходе которого изменяется самая сущность человека.
Герою эпопей XVI – XVII веков не свойственно изменяться. Это целостный, законченный образ, выражение устоявшейся социальной традиции. Но Мильтон стремится как раз к тому, чтобы показать, как изменились герои поэмы в результате происходящих событий. Адам и Ева, изгнанные из рая, поднимаются на новую, высшую ступень человечности.
Драматический элемент
В девятой и частично десятой книге «Потерянного рая» драматический элемент преобладает над эпическим. Перерождение идиллического человека в трагического героя, выход из пасторали к суровой действительности (а это и есть главная тема эпопеи Мильтона) происходит именно здесь. При этом Мильтон особое внимание уделяет описанию переживаний Адама и Евы в момент острого кризиса.Тесно связаны с драматическим началом «Потерянного рая» речевые характеристики персонажей. Наличие таких характеристик делает портретное мастерство Мильтона еще более своеобразным.
Ораторские способности Сатаны
Говоря об ораторских способностях Сатаны, Джон Мильтон обвиняет его в лживой софистичности речей. Об этом свидетельствуют не только великолепные политические филиппики Сатаны, целеустремленные и зажигающие, но и его беседа с Евой; речь искусителя облечена в безукоризненную светскую форму. Сатана всячески подчеркивает свое преклонение перед Евой – женщиной, «дамой». Он окружает Еву мистической эротикой, называет ее «повелительницей», «небом нежности», «богиней среди богов», «дамой превыше всех».Мильтон "Потерянный рай"
Сатана спускается на землю
Художник Г. Доре
Известным противопоставлением ораторски и литературно организованной речи Сатаны является в «Потерянном рае» речь Адама – сравнительно бедная по словарю, но лаконичная и выразительная. В ней Мильтон пытается проанализировать душевный мир того искреннего и еще неискушенного существа, каким является его человек до «грехопадения».
Но особая выразительность речевого портрета Сатаны еще раз доказывает, что, несмотря на замысел Мильтона, именно Сатана явился наиболее поэтическим персонажем поэмы, дал автору материал для создания подлинно значительного художественного образа.
В «Потерянном рае» борются
В «Потерянном рае» борются не только люди. Постоянно сталкиваются друг с другом и силы природы.При анализе поэмы сразу бросается в глаза, что её поэмы и природа тесно связаны между собой. Герои все время остро ощущают природу: так, например, Сатана мучается в адском пламени и становится еще мрачнее среди унылых просторов и гор преисподней. Напрягая все свои силы, преодолевает он космические пространства хаоса, чтобы победить природу, и смягчается при виде Эдема, прелесть которого постоянно восхваляют первые люди.
Природа в «Потерянном рае» Мильтона – не просто фон, на котором действуют герои; она изменяется вместе с настроениями и чувствами персонажей поэмы. Так, соответственно хаосу страстей, кипящих в душе Сатаны, раскрывается мир хаоса, преодолеваемый им по пути к Эдему. На смену пасторальной гармонии, окружающей людей еще безгрешных, приходит трагическая картина смуты и разрушения, врывающихся в мир вслед за «падением» первых людей, – это космическая параллель к плачевной и унизительной распре между Адамом и Евой, упрекающими друг друга.
Насколько многообразны и конкретны в «Потерянном рае» мрачные пейзажи ада и фантастические кущи рая, настолько бесцветны декорации неба, на фоне которых движутся пуританские абстракции бога и его сына. Никакие астрономические и космогонические ухищрения не помогли Джону Мильтону сделать эти декорации величественными. Их искусственность становится особо ощутимой рядом с живописной мрачностью ада и пышным изобилием Эдема.
Авторские отступления
Наряду с элементами эпоса и драмы в «Потерянном рае» большую роль играют авторские отступления. В них выражается личность поэта, участника жестоких классовых боев; они расчленяют поток эпических описаний, подчеркивая идейное значение определенных частей поэмы в развитии общего замысла.Мировоззрение поэта формировалось в огне революционной борьбы. Революционная эпоха обусловила и особенности его эпоса: пеструю стилистику, тяготеющую к синтезу жанров. Однако попытки Мильтона создать новый синтетический жанр не увенчались полным успехом.
Религиозное и историческое содержание
Религиозное и историческое содержание «Потерянного рая» находится в непримиримом противоречии. Это сказывается в резком различии между образами, опирающимися на реальность, и образами аллегорическими, выражающими религиозно-этическую идею. Последние близки к сложным аллегориям, характерным для аналитической прозы Джона Мильтона.Заботясь о том, чтобы отвлеченное понятие материализовалось как можно более зримо и реально, Мильтон громоздил сравнение в «Потерянном рае» на сравнение.
Так, например, он счел недостаточно выразительным сравнение разгромленных ратей Сатаны, падающих с неба, с листьями, сорванными осенним ветром, и усилил его сравнением с египетскими полчищами, погибшими в Красном море. Сам Сатана – и комета, и грозовая туча, и волк, и вор.
Тот же Сатана, достигнув Эдема и радуясь концу путешествия, делает несколько веселых вольтов, прежде чем опуститься, – кувыркается перед совершением злодеяния! Одно из его внезапных волшебных перевоплощений уподобляется взрыву порохового склада.
Хаос образов
Хаос образов «Потерянного рая», многословные, растянутые описания, осложненные множеством вводных слов и оборотов, – свидетельства той напряженной борьбы за стиль, которую вел Мильтон. Органическое соединение этих словесных глыб было невозможно, как невозможен был союз критического разума и теологии, к которому стремился Мильтон-мыслитель.Джону Мильтону не удалось достичь эпического синтеза, несмотря на все его усилия, но анализ «Потерянного рая» убеждает, что эта поэма стала замечательным явлением английской литературы. Каковы бы ни были противоречия «Потерянного рая», это было первое и крупнейшее обобщение событий 1640 – 1650-х годов и первое подлинно значительное художественное произведение английской литературы, направленное против реставрации монархии.
Эпическое произведение, о создании которого Мильтон мечтал еще на студенческой скамье, было закончено и вошло в жизнь столетия как анализ и обобщение исторического опыта современности и как мощное оружие в борьбе против абсолютизма.
Мильтон «Потерянный рай» – краткое содержание
Поэма Мильтона «Потерянный рай» (1658-1667), уже в 1660-х годах вызвавшая глубокий интерес не только в Англии, но и за ее пределами, прочно вошла в историю мировой литературы.Мильтон придал «Потерянному раю» черты библейской легенды, создав подлинную религиозную эпопею.
В «Потерянном рае» часто видят параллель к событиям английской революции 1640-1650-х годов. Но её идейной обобщение ещё шире. Мильтон проводит в своей поэме мысль, что мучительно трудный путь человечества вместе с тем неуклонно ведет его к духовному возрождению.
«Потерянный рай» начинается описанием поражения мятежных ангелов, восставших против Бога и побежденных в битве. Вслед за своим предводителем – свободолюбивым Сатаной – они восстали против небесного авторитета.
Сатана и его разбитые полчища вынуждены навсегда покинуть небесные просторы и поселиться в угрюмых областях преисподней.
Но даже и здесь, среди пламени и ядовитых испарений ада, Сатана и его друзья не чувствуют себя побежденными, готовятся продолжать борьбу против Бога.
Мильтон повествует, что Сатана хочет обрушить свой удар на лучшее, что создано Богом, – на рай земной, где живут первые люди. Он надеется отнять их у бога и подчинить своему мятежному влиянию, своей гордыне.
Бог предупреждает Адама и Еву о замыслах Сатаны. Его посланец, архангел Рафаил, подробно рассказывает людям о восстании и поражении Сатаны, учит их послушанию. Но Сатане все же удаётся соблазнить Еву, и она преступает запрет бога – вкушает плод с древа познания добра и зла. Адам следует ее примеру, однако не потому, что и его соблазнил Сатана. В трактовке «Потерянного рая», Адам хочет разделить со своей подругой всю тяжесть наказания.
Суд Бога за это неумолим: Адам и Ева подлежат изгнанию из рая, становятся простыми смертными, обрекаются на муки и тягости жизни. Но прежде чем божьи слуги изгоняют первых людей из рая, архангел Михаил, посланный богом, показывает Адаму будущее человечества, чтобы ободрить его и указать путь к «спасению».
Перед согрешившим, но уже умудренным Адамом проходят в поэме Мильтона сцены человеческой истории – нужда, войны, несчастья и радости народов. Эта широкая картина человеческой деятельности, в которой большую роль играет труд, любовно изображенный Мильтоном, придает всему финалу «Потерянного рая» оптимистическое философское звучание.
Михаил объясняет Адаму, что род человеческий в будущем загладит «грех» своих прародителей, осмелившихся ослушаться бога; это «искупление» придет с распространением христианского учения, которое откроет людям путь к нравственному совершенству, к истинному раю.
Поэма Мильтона заканчивается сценой изгнания первых людей из рая. Держась за руки, уходят Адам и Ева из Эдема, над которым уже встают столбы пламени дыма. Впереди их ожидает не безмятежное бытие в потерянном для них раю, а упорный труд, человеческая жизнь – история человечества.
Трудна стезя развития человека; но он пойдет по ней вперед, нравственно совершенствуясь, – таков итог поэмы, таков вывод, сделанный Джоном Мильтоном из бурных событий 1640 – 1650-х годов, из поражения английской пуританской революции.
В замысле «Потерянного рая» Мильтоном на первый план выдвинуто всесильное могущество Бога. Мятежный Сатана и непослушные люди бессильны против него.
Мильтон Джон – краткая биография
Джон Мильтон родился в 1608 году в семье лондонского нотариуса. Отец Мильтона, убежденный пуританин, воспитывал сына в кальвинистских традициях. Начальное образование и первые литературные впечатления Мильтон получил в школе при церкви св. Павла в Лондоне, находившейся в руках рьяных пуритан – Джиллов, которые оказали сильное влияние на формирование мировоззрения и литературных вкусов подростка.Затем 16-летний Джон Мильтон, как большинство сыновей из зажиточных пуританских семейств, попал в Кембридж – уже в те годы гнездо пуританского вольнодумства и антимонархических настроений, нередко вызывавшее гнев королей Якова I и Карла I Стюартов. В Кембридже Мильтон занимался изучением древнеклассической литературы и писал стихи на английском и латинском языке (ода «На утро Рождества Христова», 1629).
В Кембридже молодой Мильтон втянулся в борьбу между студентами, сочувствующими парламенту (к их числу принадлежал и Мильтон), и сторонниками аристократии и монархизма, которые здесь были в меньшинстве. Из-за какого-то политического столкновения с преподавателем Мильтон был даже временно исключен из университета, но это не помешало ему закончить курс с отличием. В 1624 Джон Мильтон получил звание бакалавра, а в 1632 магистра свободных искусств
К этому времени отец Мильтона приобрел неподалеку от Лондона имение Гортон. Окончив университет, Мильтон провел здесь пять лет в упорных занятиях, изучении классиков и Шекспира. Очевидно, он готовился в эти годы к профессии священника, от которой впоследствии отказался, говоря, что как сторонник «республиканского» кальвинистского церковного строя не желает быть рабом англиканских епископов.
В период жизни у отца Джон Мильтон написал аллегорическую пьесу «Комус», «Аркадию» (1637), элегию «Lycidas» (1637), стихотворения «Задумчивый» («Il penseroso») и «Весёлый» («Allegro»). В «Allegro» он воспевает красоту земли, радости жизни, а в «Il penseroso» – высшее счастье мыслителя, изучающего вселенную.
В 1638 году Мильтон совершил длительную поездку по Европе. Он побывал во Франции, надолго задержался в Италии, где существенно пополнил свои знания в области классической филологии и итальянской литературы. Получив вести о близящейся английской революции, Мильтон возвратился из Италии домой.
Он принял участие в политической борьбе на стороне революционеров и выступил против короля Карла I и англиканства c целым рядом политических памфлетов: «Prelatical episcopacy», «Reason of church government» и др. К этому времени относится несчастная женитьба Мильтона на Мэри Поуэлл – девушке, воспитанной в роялистских убеждениях и не выдержавшей пуританского гнета мужа.
Вскоре Мильтон вошёл в тесные связи с индепендентами, но верх в революции первоначально взяла враждебная тем пресвитерианская партия. Гневно осуждавшие ранее «королевскую тиранию» пресвитериане, дорвавшись до власти, далеко превзошли Стюартов в нетерпимости, требуя ограничения свободы прессы. Джон Мильтон выступил против них со своей знаменитой речью: «Ареопагитика» (1644), лучшим своим прозаическим произведением, где он высказывал мысль, что «уничтожение книги – убивает разум». С 1645 – 1649 Мильтон писал историю Англии в англосаксонскую эпоху. Он издал ее в 1669 под названием: «История Британии».
В конце 1640-х годов индепенденты – партия Мильтона – оттеснили от власти пресвитериан, но деспотизмом ещё превзошли их. Вождь индепендентов, Оливер Кромвель, добился казни побеждённого в гражданской войне короля Карла I и формального провозглашения Англии республикой. Но под видом «свободы» Кромвель ввёл в стране режим «протектората» – единоличной власти.
Своих политических и религиозных врагов индепендентская «республика» подавляла с гораздо большей жестокостью, чем ранее Стюарты. Ригористичный пуританин Мильтон, прежде горячо порицавший «притеснения» монархии и пресвитериан, теперь целиком оправдывал диктатуру индепендентов.
Состоя в тесной связи с индепендентскими вождями, он с конца 1640-х годов стал прямым исполнителем их поручений. В 1650-х годах Джон Мильтон выполнял огромную работу «Латинского секретаря» индепендентской республики – консультанта по вопросам международной политики. От непосильного труда Мильтон лишился зрения, но продолжал усиленную деятельность.
Падение индепендентского режима после реставрации 1660 года поставило Мильтона в тяжкие условия. Монархисты, вернувшиеся к власти при поддержке большинства народа, подвергли преследованиям главных заправил революции. Джону Мильтону одно время грозила смертная казнь, контрибуция разорила его. Его сочинение «Защита английского народа» (настольная книга пуритан) по постановлению парламента было сожжено рукою палача.
Самого Мильтона на время арестовали, но вскоре отпустили. Ему теперь пришлось жить в бедности с тремя дочерьми, не понимавшими своего отца и не умевшими ему служить. В последние годы он совершенно отпал от господствующей церкви и склонялся к учению квакеров.
Мильтон диктует своим дочерям «Потерянный рай»
Художник М. Мункачи, 1877-1878
Однако личные страдания не сломили сильного духа великого поэта, и в эту эпоху горя и нищеты Джон Мильтон создал величайшее свое произведение – эпос «Потерянный Рай» («Paradise Lost») и позднее, его продолжение, «Возвращенный Рай», создавшие ему громадную, неувядаемую славу. «Потерянный Рай» рассказывает о происхождении первых людей, о трагической борьбе между небом и сатаной. Здесь Мильтон высказывает свою основную идею, что свобода веры не должна подчиняться догмату.
Как ни велико это произведение по смелости задуманного плана, надо признать, что картины в нем слишком растянуты, а излагаемые идеи заставляют видеть в Мильтоне скорее ученого, чем поэта. Но великолепное красноречие сатаны, а также поэтичные образы Бога-Отца и Бога-Сына, производят неизгладимое впечатление.
«Потерянный Рай» был напечатан лишь в 1667. 2-е издание появилось в 1674, а 3-е уже после смерти автора. В 1749 Ньютон снова издал его; популярным оно сделалось лишь в начале XVIII столетия и произвело впечатление во всей Европе, вызвав массу переводов.
Эпос «Возвращенный Рай», рассказывающий об искушении Христа в пустыне, стоит ниже «Потерянного рая» из-за сухости и холодности изложения. Последнее сочинение Мильтона, трагедия «Самсон-борец» (1671), может быть названо его лучшим по законченности лирическим произведением.
Умер Джон Мильтон в 1674 году. До конца жизни он продолжал сохранять веру в конечное торжество республиканского строя.
Сочинение
Действительно, образ Дьявола в эпосе Мильтона, вопреки библейской его трактовке, выглядит столь величественным и привлекательным, что рядом с ним теряются и тускнеют все остальные персонажи поэмы. Титаническая страстность натуры Сатаны, его гордый и непокорный дух, свободолюбие и твердая воля, мужество и стоицизм почти неизменно вызывали восхищение читателей и критиков.
С другой стороны, Бог, призванный стать воплощением Разума и Добра, предстает в поэме коварным и мстительным монархом, который, по словам Сатаны, «один царит, как деспот, в небесах».
Свидетель и участник грандиозного социального переворота, Мильтон, создавая эпическую поэму, вдохновлялся атмосферой гражданской войны, являвшейся, по его мнению, отражением вселенской коллизии Добра и Зла. Рисуя сцены яростной схватки сил Неба и Ада, поэт пользовался красками, которые поставляла для его палитры эпоха революционной ломки, и вольно или невольно наполнял поэму ее героическим духом. Это настолько преобразило его первоначальный замысел, настолько подорвало само его основание, что все здание добросовестных религиозных абстракций автора угрожающе накренилось. «Поэзия Мильтона, - писал Белинский, - явно произведение его эпохи: сам того не подозревая, он в лице своего гордого и мрачного сатаны написал апофеозу восстания против авторитета, хотя и думал сделать совершенно другое».
Работая над эпосом в годы реакции, Мильтон считал необходимым изобразить погубившее революцию Зло во всем его царственном великолепии и опасной привлекательности: карикатурное изображение Злого Духа в виде отталкивающего и слабого существа, искажая истину, могло, по мнению поэта, нанести ущерб добродетели читателя.
По замыслу Мильтона, Сатана, отважившийся выступить против всемогущего Бога, не мог не быть титанической фигурой. Желая нарисовать яркий и убедительный портрет Сатаны, поэт опирался на традицию изображения трагических героев - «злодеев с могучей душой», - характерную для драматургов-елизаве-тинцев, Марло и особенно Шекспира. Как и гуманисты Возрождения, Мильтон полагал, что Добро и Зло настолько тесно переплетены между собой, что их порой трудно отличить друг от друга. Это также повлияло на характеристику Архиврага, величие которого так коварно заслоняет воплощенное в нем Зло.
Было бы неверно, разумеется, видеть в «Потерянном рае» иносказательную историю английской буржуазной революции, проводить прямые параллели между восстанием падших ангелов в поэме Мильтона и «великим мятежом» пуритан. В согласии с христианскими идеалами, Мильтон задумал поэму как оправдание путей божиих, но буква библейского учения вызывала у него, как и у лучших представителей его класса, известные сомнения; они-то и привели к тому, что восставший против Бога Сатана, хотя и осуждается автором, но не лишен его сочувствия и вбирает в себя черты отважного протестанта против миропорядка. «Потерянный рай» - творение великого мятежного духа. В нем не мог не выразиться человек, всю жизнь отдавший борьбе с деспотизмом.
Не подлежит сомнению, что поэту-революционеру, в годы Реставрации познавшему горечь поражения, психологически легче было «вжиться» в роль поверженного ангела, нежели в образ победоносного Бога. Рисуя облик проигравшего сражение, но не покоренного Духа, автор наделял его подчас чертами - и притом лучшими - своей собственной натуры. Не потому ли так проникновенно звучит в поэме обращенная к соратникам речь Сатаны, что мысли и чувства героя были хорошо знакомы его создателю?
…Мы безуспешно Его престол пытались пошатнуть И проиграли бой. Что из того? Не все погибло: сохранен запал Неукротимой воли, наряду С безмерной ненавистью, жаждой мстить И мужеством - не уступать вовек. А это ль не победа?
Присутствие мятежного, непокорного деспотизму начала в миросозерцании Мильтона, гуманистические традиции в его творчестве, окрашенные политическим опытом его переломной эпохи, позволили ему вместо увековеченной библейским преданием условной фигуры создать в лице Сатаны яркую и живую индивидуальность, в которой вместе с тем безошибочно угадывались типичные черты современников поэта. Воинствующий индивидуализм мильтоновского героя имел своей оборотной стороной нечто бесспорно благотворное: нежелание слепо подчиняться авторитету, кипучую энергию, вечный поиск и неудовлетворенность.
Новое, необычное звучание приобрела под пером художника и другая часть ветхозаветной легенды, посвященная первым людям. Миф об Адаме и Еве служит Мильтону отправной точкой для философско-поэтических раздумий о смысле жизни, природе человека, его стремлении к знанию, его месте под солнцем.
Человек изображается в «Потерянном рае» как существо, стоящее в центре мироздания: на «лестнице Природы’» он занимает среднее положение между чувственным, животным миром и миром ангелов. Он - высшее из земных существ, наместник Бога на земле, он смыкает воедино низшую и высшую сферы бытия. Перед Адамом и Евой открывается светлый путь духовного возвышения, за их спиной разверзается мрачная бездна, грозящая поглотить их, если они изменят Богу. Древо познания добра и зла, растущее в сердце Эдема, есть символ предоставленной первым людям свободы выбора. Его назначение - испытать веру людей в Творца.
Органически включенный в общий нерушимый порядок, Человек становится точкой преломления противоборствующих влияний, излучаемых могущественными космическими силами. Поэт помещает своих героев - как в пространственном, так и в жизненно-этическом отношении - в самом центре Вселенной, на полпути между Эмпиреем и Адом. По Мильтону, люди сами ответственны за свою судьбу: наделенные разумом и свободной волей, они должны каждый миг своей жизни выбирать между Богом и Сатаной, добром и злом, созиданием и разрушением, духовным величием и нравственной низостью.
По мысли поэта, Человек изначально прекрасен. Он сотворен всеблагим и премудрым божеством, в нем нет и не может быть изъянов. Адам - воплощение силы, мужества и глубокомыслия, Ева - женского совершенства и обаяния. Любовь Адама и Евы - идеальное сочетание духовной близости и физического влечения. Жизнь первых людей в земном Раю проста, изобильна и прекрасна. Щедрая природа в избытке одаряет их всем необходимым. Лишь нарушив заповедь божью, вкусив запретный плод, Адам и Ева лишаются бессмертия и блаженства, дарованных им при сотворении, и обрекают род человеческий на тяжкие испытания.
Нетрудно заметить, что образы первых людей задуманы Мильтоном как воплощение религиозного и гуманистического идеала, т. е. как идеальные образы людей, поскольку они предстают в качестве покорных Богу обитателей рая. Однако в конечном итоге они оказываются в изображении поэта более человечными, более близкими к гуманистической норме именно после грехопадения и изгнания из райской обители.
Безмятежная картина бытия первых людей в раю выразительно противопоставлена в поэме картине бурного, смятенного, драматически потрясенного мира. Адаму и Еве в роли безгрешных обитателей Эдема неведомы противоречия, вражда, душевные терзания. Они не знают бремени непосильного труда и смерти. Но их блаженство зиждется на покорности воле божьей, предполагает отказ от соблазнов познания и неразрывно связано с ограниченностью райской идиллии. Идиллический мир рушится, как только в него вторгается Сатана.
В искусительных речах Сатаны и в сомнениях Евы относительно греховности познания слышны отзвуки сомнений самого автора:
Что запретил он? Знанье! Запретил Благое! Запретил нам обрести Премудрость… …В чем же смысл Свободы нашей?
Мильтон, мыслитель-гуманист, был убежден в пользе знания и не смог примирить библейскую легенду со своим отношением к знанию: для него оно - не грех, а благо, хотя за него и приходится иногда платить дорогой ценой.
Примечательны в поэме мотивы неповиновения первых людей деснице божьей: вкусить запретный плод побуждает Еву неуемная жажда знания. Адам же совершает роковой шаг из сострадания и любви к Еве, хотя и сознает, что своим поступком ставит «человеческое» выше «божеского». Не менее самоотверженно Ева после грехопадения Адама предлагает целиком принять на себя грозящую им двоим кару. Первые люди подлинно велики в ту минуту, когда в преддверии трагических перемен, их ожидающих, в гордом одиночестве противостоят всем силам Неба и Ада. С сочувствием рисуя сцену грехопадения, Мильтон вплотную подходит к оправданию поступка своих героев, не согласующемуся с церковной концепцией.
Адама не страшат те испытания, которые ожидают его в новой, неведомой жизни. Его образ несомненно героичен. Но в отличие от эпических поэтов прошлого, изображавших героев-воителей, Мильтон выводит на страницах своей поэмы героя, видящего смысл жизни в труде. Труд, лишения и испытания должны, по мысли поэта, искупить «первородный грех» человека.
Перед изгнанием первых людей из райской обители архангел Михаил по велению Бога показывает Адаму будущее человечества. Перед потрясенным героем разворачиваются картины человеческой истории - нужды, бедствий, войн, катастроф. Однако, как поясняет Адаму Михаил, искупительная жертва Христа откроет людям путь к спасению, путь к духовному совершенству. Человек способен в конце концов стать даже лучше, чем был до грехопадения.
Устами Адама, невольного зрителя грозного «фильма веков» (В. Я. Брюсов), Мильтон осуждает растлевающие человеческую душу социальные бедствия: войны, деспотизм, феодальное неравенство. Хотя поэт, описывая пророческие видения героя, формально остается в рамках библейских легенд, он, по существу, развивает в последних книгах поэмы свою концепцию исторического процесса - процесса стихийного, исполненного трагизма и внутренних противоречий, но неуклонно пробивающего себе путь вперед.
Мильтон облекает свою философию в религиозную форму, но это не должно заслонить от нас новизну и историко-литературное значение его концепций: поэт был ближайшим предшественником просветителей и в прославлении труда как главного назначения человеческого бытия, и в защите прав разума и стремления к знанию, и в утверждении идей свободы и гуманности.
Для многих поколений читателей «Потерянный рай» стал философско-поэтическим обобщением драматического опыта человека, в муках обретающего свое подлинное естество и идущего, среди бедствий и катастроф, к духовному просветлению, к заветным идеалам свободы и справедливости.
Поэма Мильтона была крупнейшей и едва ли не самой талантливой из многочисленных попыток писателей XVI-XVII вв. возродить эпос в его классической форме. Высшим образцом служили Мильтону эпические поэты античности - Гомер и Вергилий. Следуя им, автор стремился нарисовать в «Потерянном рае» универсальную картину бытия: битвы, решающие судьбы народов, возвышенные лики небожителей и человеческие лица, а также различные бытовые подробности. Поэт скрупулезно воспроизводит композицию античных образцов, широко использует характерные для эпоса приемы гиперболизации, постоянные эпитеты, развернутые сравнения.
Грандиозности сюжета соответствует возвышенный строй поэтической речи. Поэма написана белым стихом, который звучит то певуче и плавно, то энергично и страстно, то сурово и мрачно. Мильтон придает своей речи торжественные интонации певца-рапсода и в то же время пафос библейского пророка.
«Потерянный рай» создавался в эпоху, отделенную многими столетиями от «детства человеческого общества», вместе с которым безвозвратно отошли в прошлое и непосредственность мироощущения, свойственная творцам старинного эпоса, их искренняя, нерассуждающая вера в потустороннее. Задумав воспеть в форме героического эпоса события ветхозаветного предания, Мильтон заведомо обрекал себя на непреодолимые трудности. «Подобная поэма, - по словам Белинского, - могла бы быть написана только евреем библейских времен, а не пуританином кромвелевской эпохи, когда в верование вошел уже свободный мыслительный (и притом еще чисто рассудочный) элемент». Этот «рассудочный элемент» обусловил искусственность религиозной по замыслу эпопеи Мильтона.
Нельзя забывать, однако, что тот же «свободный мыслительный элемент» придал произведению Мильтона философскую глубину и размах, не доступные эпосу древности. Нельзя забывать, что, создавая «Потерянный рай», поэт вдохновлялся не только литературными образцами, но и героической атмосферой своего переломного времени - времени, когда было повергнуто в прах сооружавшееся веками здание феодальной монархии.
В отличие от своих учителей, Гомера и Вергилия, поэт хотел создать произведение, не ограниченное конкретно-исторической тематикой, но имеющее вселенские, общечеловеческие масштабы. В этом отношении замысел Мильтона был созвучен замыслу другого его предшественника - великого Данте, как и он, творившего на рубеже двух эпох, как и он, посвятившего жизнь борьбе и поэзии. Подобно автору «Божественной комедии», поэт стремился придать своему произведению характер всеобъемлющего, пригодного для всех времен символического изображения того, что было, есть и будет.
Черты так называемого «литературного» эпоса и проблески философской поэмы сочетаются в «Потерянном рае» с элементами драмы и лирики. Драматичен самый сюжет поэмы, драматичен характер ее многочисленных диалогов и монологов. Обращает на себя внимание и лиризм, проявляющийся во вступлениях к составляющим поэму книгам: в них вырисовывается личность самого поэта, слепого и гонимого, но и в «злые дни» сохранившего непреклонность души. Хотя преобладающим в «Потерянном рае» является эпическое начало, оно выступает в сложном соотношении с драматическим и лирическим; таким образом, поэма Мильтона в жанровом отношении представляет собой сложное и многоплановое явление.
Не менее сложен и своеобразен лежащий в основе поэмы творческий метод. Его многосторонность отражает многообразие художественно-эстетических направлений в английской литературе XVII столетия. Тяготение автора к рационалистической регламентации поэтической формы, стремление к гармонии и упорядоченности, устойчивая ориентация на античное наследие безошибочно свидетельствуют о классицистских симпатиях Мильтона. С другой стороны, пристрастие автора к изображению драматических коллизий, к динамике, обилие в поэме контрастов и диссонансов, антиномичность ее образной структуры, эмоциональная экспрессивность и аллегоричность сближают «Потерянный рай» с литературой барокко.
В поэме сочетаются, таким образом, барочные и классицистские тенденции Именно синтез их, а не одна из этих доминировавших в XVII в. художественных систем, был наиболее адекватен творческим запросам и умонастроениям Мильтона в тяжелые для него годы, предшествовавшие и современные написанию поэмы. Синтезирующий литературный метод поэта, сформировавшийся в период революционной ломки, наиболее полно отвечал духу породившей его эпохи. Космический размах «Потерянного рая», его монументальность и философичность, гражданственность и героический дух, трагический пафос и оптимизм, динамика и строгость формы, богатство и яркость красок свидетельствуют о действенности творческих принципов автора.
Второе крупное творение Мильтона - поэма «Возвращенный рай» (1671) - соприкасается в какой-то степени с тематикой предшествующей поэмы, но невыгодно отличается от нее своей абстрактностью и религиозно-моралистическими интонациями. 1671) - соприкасается в какой-то степени с тематикой предшествующей поэмы, но невыгодно отличается от нее своей абстрактностью и религиозно-моралистическими интонациями. Здесь почти отсутствует та титаническая героика, которая одухотворяет «Потерянный рай». В основу поэмы положена евангельская легенда об искушении Христа Сатаной, согласно которой поединок между героями завершается полным поражением Сатаны: Христос без колебаний отвергает почести, власть и богатство, которые сулит ему коварный искуситель.
Сатана в новой поэме Мильтона лишь отдаленно напоминает гордого бунтаря из «Потерянного рая», его образ лишается былой притягательности. Интерес сосредоточен на личности Христа; в его облике воплощены представления автора об идеальном человеке-гражданине, который, несмотря на одиночество и всеобщее непонимание, находит в себе силы противостоять царящему в мире злу и ни на шаг не отступает от своих принципов. В этом смысле история искушений Христа - параллель к положению самого Мильтона и его соратников, в годы реакции сохранивших верность республиканским идеалам.
«Возвращенный рай» недвусмысленно говорит о разочаровании Мильтона не в революции, но в людях, которые, по его мнению, предали революцию, легко примирившись с реставрацией Стюартов. «Племена, томящиеся в оковах, - с горечью заключает он, - тому подверглись добровольно». После крушения республики поэт приходит к выводу, что путь к свободе пролегает через длительное духовное совершенствование, и ставит своей целью
Сердца людей словами покорять И вразумлять заблудшие их души, Которые не знают, что творят. (Пер. О. Чюминой)